Действительно ли, если ты молодой и перспективный стартапер, то государство вытащит тебя из «долины смерти»? Об этом «Деловой квартал» поговорил с Минобрнауки РФ.
Федеральный проект «Платформа университетского технологического предпринимательства» Минобрнауки РФ был запущен в 2022 г. для раскрытия предпринимательского потенциала молодежи и подготовки профессионалов в области технологического предпринимательства. По словам заместителя министра науки и высшего образования Российской Федерации, куратора федерального проекта «Платформа университетского технологического предпринимательства» Дарьи Кирьяновой, многие всемирно известные компании выросли из стартапа, который смог выстроить жизнеспособную модель и привлечь венчурное финансирование. «Деловой квартал» поговорил с экспертом о том, какие меры господдержки направлены на развитие университетских высокотехнологичных проектов, что формирует российское стартап-движение, а также где молодым ученым искать инвесторов.
Вы около 20 лет работали в сфере цифровых технологий, в том числе на руководящих должностях в компании Intel. Почему решили уйти из корпоративного мира на государственную службу?
— Я работала в международной компании, которая впоследствии ушла с российского рынка. Однако такое событие не стало основной причиной смены деятельности. Переход обусловлен тем, что единственным местом, где можно повлиять на принятие управленческих решений в сфере IT, стала государственная служба. Меня позвали на проект, который имеет федеральное значение по цифровизации науки и образования. Я подумала, что мой опыт может быть полезным.
И вот за два года уже прослеживаются результаты труда, например, сервис «Поступай в вуз онлайн», доступный для любого гражданина Российской Федерации. Он облегчает процедуру поступления в высшее учебное заведение, собственно, делает ее не такой нервной, как мы привыкли это замечать, анализируя собственный опыт. Пожалуй, это основной сервис, который сейчас имеет результаты и яркое проявление.
Помимо этого, вы курируете проект «Платформа университетского технологического предпринимательства». На что он направлен, как платформа поддерживает студенческие стартапы?
— У этого проекта есть две основные цели. Первая — изменение языка культуры коммуникации студентов, так как мы выявляем потенциал к риску, а именно к предпринимательству, начинаем развивать эту деятельность, попытки создать собственный бизнес у студентов (начиная со второго курса образования). Вторая, не менее важная, — предпринимательские проекты, созданные людьми внутри вузов или стартап-студий, должны четко отображаться в образовательном процессе. Когда студенты вовлекают в работу преподавателей, это становится примером для остальных молодых людей, не принимающих никакого участия в создании проектов. Деятельный подход впоследствии меняет саму структуру образования. Проект, созданный в период получения знаний и навыков в стенах вуза, вклинивается в сам образовательный процесс. Как правило, такой проект становится более практико-ориентированным, экономически целесообразным, потому что студент понимает, зачем он это делает, принесет ли деятельность какую-то выгоду с точки зрения и образования, и финансового положения. Иная история — в которой не просто получаешь образование и диплом, но и продукт, нужный рынку, приносящий доход.
Есть ли у государства приоритеты, какие именно проекты студенческих стартапов поддерживать?
— Существуют два стратегически важных документа для нашей страны. Первый — стратегия научно-экономического развития, которая недавно была обновлена и утверждена указом президента. Второй — концепция технологического развития Российской Федерации до 2030 г. Эти определяющие документы оперируют двумя видами технологий: сквозными и критическими. Критическими технологиями называют те, что обеспечивают нашу с вами безопасность (физическую и продовольственную). Сквозные же красной нитью пронизывают все отрасли. Например, мы понимаем, что IT — неотъемлемая часть любой экономической деятельности, также БАС (беспилотная авиационная система), которая не имеет узкой отраслевой специфики, ее применяют и в энергетике, и в сельском хозяйстве, и в строительстве. Перечень этих двух сущностей (критической и стратегической) нам знаком, потому что они поименованы в нормативных документах. Когда мы стартовали, начинали проект, то не делали никаких акцентов, в каком направлении стоит развиваться. Но сейчас, когда у нас имеются некоторые заделы и проекты, которые мы ведем, поддерживаем и инвестируем, поняли, что в 80-85 случаев из 100 они соответствуют технологическим направлениям государства.
В этом смысле мы правильно действуем. Сейчас на территории Российской Федерации действует 22 стартап-студии, у каждой есть определенные компетенции. В результате у нас появляется карта России, на которой указаны метки, в каком регионе, вузе развивается та или иная технологическая история. На федеральном уровне, когда регулятор или корпорация знают, к кому обратиться и с какой организацией, вузом или научным сообществом можно посотрудничать для дальнейшего технологического развития, появляется публичность и открытость, а ими можно оперировать как активом. Поэтому мы развиваемся в правильном направлении — наши домены образовались органическим способом, а не «сверху». Было бы странно, если бы, например, людям, занимающимся креативными технологиями, говорили о развитии беспилотников, или заставили балерин маршировать. В общем, каждый занимается тем, в чем имеет хорошие компетенции. И теперь это доступно регионам и нашему регулятору, который видит прогресс.
Университетская среда отлично подходит для того, чтобы начать свое дело: в ней можно быстро найти единомышленников, получить консультации, обратиться к преподавателям за советом, а также воспользоваться всей доступной инфраструктурой, экономя на аренде. Но для достижения цели необходим и стартовый капитал. Как студенческие стартапы выходят на игроков рынка? Или все наоборот?
— Можно назвать это встречным движением. Раньше госкорпорации инвестировали в зарубежные разработки, а теперь они немного ограничены территорией, поэтому смотрят на российские рынки. Более того, стратегические документы, которые я упомянула ранее, обозначают некоторые технологические направления, дают гарантию, что эти технологии будут развиваться еще 10-15 лет. Для больших компаний это считается огромным плюсом для инвестирования. Поэтому игроки рынка приходят к нам сами. С нашей стороны тоже есть встречное движение, например, в поддержке студенческих стартапов. Например, фонд содействия инновациям, который дает грант в миллион руб. на осуществление первой деятельности или проверки гипотезы. Стартап-студии — фабрики стартапов, которые воспроизводят эти технологические стартапы внутри собственной студии, инвестируют в проекты. Также есть разные механизмы от институтов развития — компенсирующие часть затрат университетские венчурные фонды, сейчас на территории России их пять. В сущности, механизмов очень много, в них довольно сложно разобраться, потому что на каждой стадии разработки технологии действуют свои правила. Например, на ранних пресет-стадиях, то есть, когда человек только начинает развиваться, в него может инвестировать любая компания, в зависимости от направленности деятельности. У нас в России больше 10 лет увлекаются как раз посевными проектами, когда вкладываются в самые начальные стадии. Существуют компании, которые инвестируют уже на последних стадиях разработки (есть прототип, разработки или мелкая серия). Инвесторы видят результат и активно финансируют проект.
А вот период посредине называют «долиной смерти» (время, когда закончились деньги от посевных, но инноватор еще не перешел в стадию, когда разработкой заинтересовались). Вот тут как раз и нужна стартап-студия, потому что мы как Минобрнауки даем возможность не только попасть в рейтинги важных проектов, но и стремимся помочь инноваторам, которые попали в «долину смерти». Поэтому мотивируем бизнес-ангелов, устраиваем массовые и публичные инвест-советы, на которые приглашаем стартапы. Они рассказывают про свои технологические наработки. Мало того, разработчики теперь умеют устраивать питч-сессии, то есть коротко говорят о проекте, чтобы четко донести ценность. Также предоставляем возможность верхнеуровневой коммуникации, например, поехать на конгресс молодых ученых и встретиться с президентом.
Боимся, как бы наши инноваторы не перегорели, потому что такой интенсивный взлет может привести к выгоранию или потере мотивации двигаться дальше. Поэтому мы на платформе в работе со стартапами знаем все команды разработчиков, работаем на то, чтобы они помнили не только о пиаре, но и разработке самой технологии, содержательной части.
Углубимся в «долину смерти». Совсем недавно наша редакция брала интервью у студента СибГУТИ о стартап-проекте eSense (алгоритм по предсказанию приступов эпилепсии). Пообщавшись разработчиком с Владимиром Гуляевым, узнали, что команда уже получила грант в миллион рублей на дальнейшее развитие. Однако, как признался Владимир, этой суммы недостаточно, чтобы покрыть все расходы, включая зарплаты разработчикам, покупку большего датасета и юридические услуги). Что делать в таком случае, куда обращаться, как возместить затраты?
— Нужно понимать, что предпринимательство — не попытка прожить за государственный счет. В этом смысле это тяжелый труд, который лишен финансовой поддержки, вообще какой-либо поддержки. Понятно, что стартап-студия — среда, где созданы более комфортные условия для развития деятельности. Здесь помогут и финансово, и организационно, и консультативно, расскажут, какие механизмы существуют, помогут юридически — зарегистрировать результат деятельности или получить патент. То есть стартап-студия — правильное место, куда нужно пойти. Если в вузе она есть, то молодым ученым лучше в нее вступить. Если нет, то попросить поддержку у более широкой сети, например, у «Национальной технологической инициативы». Или зайти на сайт нашей платформы и просто оставить обратную связь, с вами, безусловно, свяжутся, проанализируют расходы. Потому что любые затраты должны быть компенсированы, и, если стартап соответствует признакам технологического задела, имеет экономическую целесообразность развития, то получится добиться поддержки.
